Полярный дозор
Ровно сто лет назад, в 1909 году, американский исследователь Арктики Роберт Пири (1856-1920) покорил Северный полюс. После достижения географического «рычага для владения миром» от имени президента США он заявил о национальном праве владения полюсом и приполюсными областями. Так начиналось столетие столкновений арктических цивилизаций.
Конечно, не все юбилеи отмечаются в России. О первом человеке, достигнувшем Северного полюса, в нынешней России предпочитают не вспоминать. Экспедиция Р.Пири не была его частной исследовательской инициативой. Она проводилась при финансовой и организационной помощи американского правительства и была «вписана» в научно-коммерческие предприятия, патронируемые вашингтонскими властями. Сам Р.Пири в 1911 году постановлением Конгресса США был возведён в звание контр-адмирала. И тогда, и сейчас полярные путешествия – повод для актуализации больших политических споров о суверенитете и значительных инвестиционно-экономических противостояний, конечной целью которых может и, в принципе, должен стать контроль над «ресурсной базой XXI века».
Занятно, но сугубо политические дискурсы, проявляющиеся при выяснении сталкивающихся в арктическом регионе национально-государственных интересов, порой окрашиваются в тона информационных предположений и спекуляций. Например, канадские исследователи Арктики уверены, что Роберт Пири пользовался магнитными компасами и не мог верно определить снос от дрейфа льда. Таким образом, он не достиг полюса, а лишь поприсутствовал где-то рядом. По разным оценкам будущий контр-адмирал не дошёл до полюса от восьми миль до более чем ста километров. Было бы правильнее говорить, что, как отмечали его современники, «маниакально честолюбивый, грубый и завистливый» американский путешественник побывал «в районе полюса». С другой стороны, сам полюс представляет собой некоторую абстракцию и, следовательно, покорение «точки в пространстве» не может соотноситься с какими-либо международно-правовыми последствиями.
Ещё до миссии Р.Пири долгое время арктические пустыни рассматривались практически всеми приарктическими государствами как нечто «не слишком нужное» и даже в какой-то мере «обременительное». Одним из первых арктических соглашений стал российско-американский договор, по которому в 1867 году Россия «дружески уступила» Штатам полуостров Аляску. Однако начало XX века инициировало то, что со временем стали называть «великим арктическим переделом».
Стоит признать, что довольно ущербным для интересов России стал в 1920 году Парижский договор об установлении «административного» суверенитета Норвегии на архипелаге Шпицберген. Подписавшие этот договор страны даже не сочли нужным включить в состав государств-участников «непризнанную» Советскую республику. Лишь в 1935 году Москва смогла присоединиться к договору с получением права на договорных условиях вести добычу угля и рыбный промысел в окружающих водах.
Считается, что у Советского Союза было слишком мало времени на то, чтобы установить в Арктике надлежащий контроль. В 1932 году было создано Главное управление Северного морского пути, которое приняло на себя весь организационно-надзорный комплекс судоходства. Мнения иностранных оппонентов о непригодности арктических морей для регулярного коммерческого судоходства были полностью опровергнуты.
Противостояние в советском Заполярье во время Второй мировой войны стало для Москвы своеобразным предупреждением о необходимости серьёзного изучения стратегических магистралей с позиций безопасности и обороноспособности. – Сегодня же интерес к Арктике определяется, прежде всего, шельфовыми месторождениями нефти и газа. Арктический потенциал по праву является «мировым резервом», освоение которого фактически ещё не начиналось.
Однако, указав словосочетание «мировым резервом», любой наблюдатель будет вынужден вполне оправданно испытать «давление» со стороны международников-традиционалистов, как правило, мыслящих категориями суверенитетов, эгоистичных сил, границ и суверенного «права на насилие» в пределах этих границ. «Мировые резервы» представляют собой не меньшую абстракцию, чем пребывание Р.Пири «в районе полюса».
Полярные интересы
Уместно напомнить, что чуть более двух лет назад, в августе 2007 года, когда глубоководные аппараты «Мир-1» и «Мир-2»«установили российский флаг на дне Северного Ледовитого океана» (именно такая формулировка являлась официальной), российский дискурс суверенитета над Северным полюсом выстраивался вокруг традиционных и «инновационных» дискурсивных ориентиров (см. авторскую статью «Холодная война за БЕАР»).
К первым относилась тематика перевооружения российских стратегических сил. Успехом закончились промежуточные испытания межконтинентальной баллистической «Булавы М»– морской модификации ракетного комплекса «Булава» с разделяющейся и маневрирующей боеголовками, которые могут состоять из десяти ядерных блоков индивидуального наведения. Возобновились боевые дежурства российской стратегической авиации. Воздушный дозор Ту-160 и Ту-95МС стал «патрулировать», прежде всего, Северный Ледовитый океан. Соединённые Штаты с опаской заявляли, что Россия «не ведёт курс на уничтожение ядерного оружия, а создаёт атмосферу напряжённости». Некоторым же российским националистически ориентированным фигурам даже стало казаться, что ещё чуть-чуть и ресурсов для изменения стратегического баланса сил на международной арене станет достаточно.
Так называемые «инновационные» дискурсивные ориентиры сосредотачивались вокруг идеологем «суверенная демократия», «суверенитет как политический синоним конкурентоспособности», «противостояние чужому глобальному проекту» и «энергетическая сверхдержава». Именно в таких условиях почти естественными представлялись обоснования промежуточного решения по разработке Штокмановского газового месторождения без иностранного участия. Стоит только вспомнить момент практически шокового отказа от услуг американских и норвежских предприятий. «Ни одна из компаний не смогла предоставить активы, соответствующие по объёму и качеству запасам Штокмана». Конечно, для подобных охранительных решений, как правило, был нужен «более широкий контекст», но и он без труда находился. Например, блокирование вступления России во Всемирную торговую организацию.
Полярный фронт
«В 2009 году из-за значительного сокращения бюджетного финансирования геологоразведочных работ, вызванного финансовым кризисом, под угрозой срыва находится завершение геолого-геофизического обоснования внешней границы континентального шельфа России в Северном Ледовитом океане», – сообщил в апреле глава Роснедр Анатолий Ледовских. За прошедшие полгода, к сожалению, ситуация к лучшему не изменилась. Но «заморозка» арктического шельфа предопределена не только сугубо экономическими причинами.
Военные действия на Кавказе в августе 2008 года изменили сложившиеся постсоветские границы. Признав независимость Южной Осетии и Абхазии, Москва продемонстрировала своё ситуационное отношение к международно-правовому конструкту «суверенитет». В ряду недавних решений подобного рода стоит обозначить июньскую эмоцию по прекращению переговоров о вступлении во Всемирную торговую организацию и началу формирования трёхстороннего Таможенного союза с Казахстаном и Белоруссией. И совсем «свежий» жёсткий демарш в отношении Киева, выразившийся в чрезмерной открытой формулировке «кто бы ни победил в январе, новый президент Украины должен сразу учитывать рамочные условия, обозначенные Москвой». При этом, как справедливо отметил столичный коллега-международник, «в реинкарнацию Виктора Ющенко Кремль не верит, а пророссийский характер остальных [потенциальных кандидатов] как минимум сомнителен».
Чтобы «застолбить» за собой арктический шельф, России необходимо последовательно идти по пути решения нормативно-правовых вопросов, важнейший из которых формулируется в универсальных категориях разграничения суверенитетов как материальной конфигурации пространства. В этой связи Россия самым естественным образом вынуждена исключать из своего дискурсивного вокабулярия любые ссылки на «мировые резервы» и «возрастание роли глобального управления».
Сложность, однако, заключается в том, что все проявившиеся в последний год-полтора российские инициативы по изменению сложившейся мировой архитектуры финансовых регуляторов и институтов, по «внедрению» резервных валют и по созданию новых договорных отношений в рамках регулирования европейской безопасности, опираются на глобально-региональные механизмы управления. Опираются на системы и режимы наднационального уровня. Исключение же надтерриториальных структур из процессов принятия международных (межгосударственных) решений, стоит делу коснуться острых проблем шельфовых запасов нефти и газа, представляет российскую позицию, по крайней мере, непоследовательной.
С другой стороны, состав Комиссии ООН по границам континентального шельфа формируют суверенитеты. Кстати, среди активных членов комиссии есть Грузия. Мало кто сомневается, что она не поддержит «очередные территориальные претензии» Москвы. Между тем российская сторона уже провела в Нью-Йорке серию рабочих семинаров-обсуждений, посвящённых определению терминологической разницы между «вхождением новых земель» в российскую территорию и «расширением пространственных пределов суверенных прав» на разведку и разработку континентального шельфа.
Для одобрения «новых устанавливающихся границ» требуются голоса поддержки двух третей от представленных 21 государств-участников комиссии. Важно отметить, что претензиям России в Арктике США, Канада, Дания и Норвегия противостоят, как правило, единым фронтом. Но проголосовать по вопросу «Является ли хребет Ломоносова частью (продолжением) российского континентального шельфа?» могут совсем по-разному. С учётом собственных суверенных интересов и представлений о справедливом мироустройстве. Известно, что в уставных документах ООНовской комиссии нет прямых указаний или обязательств руководствоваться исключительно научными фактами и правовыми доказательствами, будучи при этом политически непредвзятым.
Ледяное дыхание мирового кризиса
Поставленная и сформулированная политическая задача по оформлению внешних границ российского территориального шельфа будет решаться, даже при благоприятной международной обстановке, несколько лет. Минимум, пять-шесть. Но на самый позитивный в плане «внешнего контура» расклад, объективно говоря, рассчитывать не приходится.
В декабре 2001 года российские дипломаты уже предоставляли Комиссии ООН по границам континентального шельфа пакет доказательств «континентальной связи» находящихся в океане хребта Ломоносова и поднятия Менделеева с шельфом возле наших территориальных вод. Но, как известно, тогда этих доводов оказалось явно недостаточно. Августовская океанографическая экспедиция 2007 года не принесла качественно новых успехов.
Таким образом, стоит признать, что сегодняшняя битва за раздел Арктики – в основном война слов и демонстраций намерений. Медийно шумные российские «погружения» двухгодичной давности вывели вопрос раздела Арктики из сферы спокойных, хотя и предельно сложных переговоров в «открытое» пиар-пространство, заставив лидеров приарктических государств также снаряжать экспедиции, делать громкие заявления о том, что они «не отдадут ни пяди» арктического пространства. Кстати, именно в этом свете стоит оценивать празднование-замалчивание столетнего юбилея триумфальной экспедиции Роберта Пири.
При этом у России вот уже более тридцати лет существует неурегулированный спор с Норвегией по вопросу делимитации морских границ в Баренцевом море. Последние раунды диалога по этой проблеме по-прежнему демонстрируют полное отсутствие прогресса в двусторонних переговорах. Пока в спорной зоне ведётся только добыча морепродуктов. Попытка нашей страны в восьмидесятых годах начать здесь разведку полезных ископаемых натолкнулась на резкие протесты Норвегии. С тех пор на ведение геолого-поисковых работ в этой акватории объявлен мораторий.
С точки зрения российских экономических интересов в Арктике приоритетной задачей представляется концентрация всех возможных усилий именно на поиске благополучного решения проблемы раздела или совместного освоения спорных провинций Баренцева моря с Норвегией, а вовсе не надувание щёк по поводу деления всё ещё мифических «мировых резервов» глубоководной Арктики.
Пока же медийная победная кампания двухлетней давности по установлению российского флага на дне океана замещается медийными ожиданиями по поводу окончания рецессии и достижения национальной экономикой дна. Стоит помнить, что большинство толковых словарей определяет дно как наименьшее значение, т.е. уровень, ниже которого не упасть.
eurasianhome.org
РекламаКогда нужна
защита адвокатом в арбитражном суде или требуется защита обвиняемого по уголовному делу, мы предоставим вам весь комплекс необходимых услуг. Профессиональные услуги адвоката в нашем исполнении станут вашей уверенностью в удачном исходе.
