В середине апреля произошли два важных события, касающиеся российского шельфа: 18 апреля состоялось заседание Морской коллегии при Правительстве Российской Федерации, на которой был рассмотрен вопрос об обосновании внешней границы континентального шельфа в Арктике, а 16 апреля Совет Федерации ФС России, одобрил поправки к закону «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства», а также к другим связанным с ним законам.
Эти поправки формируют новую концепцию разработки континентального шельфа, участки которого отнесены к категории недр федерального значения и для них предусмотрен особый режим предоставления в пользование. Согласно им получать лицензии на участки шельфа теперь могут только российские юридические лица, имеющие соответствующий (не менее пяти лет) опыт работы в стране и в уставных капиталах которых доля России составляет более 50 процентов.
По словам главы Минприроды Юрия Трутнева в принятых изменениях прописано, что шельф будут осваивать компании, контролируемые государством, то есть «Газпром» и «Роснефть». Участки между ними будут распределяться по профильному принципу: «Роснефть» получит нефтяные месторождения, а газовые – отойдут «Газпрому». Осуществление таких законов может привести к повышению роли названных компаний в принятии политических решений, касающихся шельфа или его участков в спорных водных пространствах, расположенных между Россией и другими государствами.
Выступая на Морской коллегии, заседание которой прошло в штаб-квартире «Роснефти», президент этой компании С. Богданчиков напомнил, что в настоящее время в отношениях между Россией и Норвегией существует спорная «серая зона», в южных морях спорные отношения – с Украиной и Грузией, на Каспии – с Казахстаном, Туркменией, Ираном и Азербайджаном, а также с США в арктических морях.
По мнению экспертов, именно Арктический шельф требует пристального внимания нефтяников. Начальные извлекаемые ресурсы шельфовых месторождений России оцениваются в настоящее время российскими экспертами более чем в 130 млрд. тонн условного топлива, что соответствует 25 процентов общемировых запасов углеводородов. Основная их часть сосредоточена в Баренцевом, Карском и Охотском морях. Месторождения двух первых морей составляют крупнейшую в мире Западно-Арктическую шельфовую нефтегазоносную провинцию. В 1983 году известный советский геолог И.С. Грамберг объявил об открытии этой провинции на международном конгрессе в Лондоне. Оценки российских экспертов несколько разнятся. Но при этом они называют довольно-таки впечатляющие цифры: до 70 процентов общих ресурсов шельфа России во всей провинции? или (при детализации) 49 процентов в Баренцевом море и 35 процентов в Карском.
Западно-Арктическая провинция представляет собой осадочный бассейн площадью около миллиона квадратных километров. В российской части этой провинции находятся три крупных узла нефтегазонакопления: Печороморский нефтегазоконденсатный, а также Южно-Карский и Центрально-Баренцевский газоконденсатные. В пределах последнего расположено, в частности, Штокмановское ГКМ, запасы которого сопоставимы с запасами всего шельфа континентальной Норвегии.
Более пеструю картину представляют собой углеводородные месторождения в другой части Баренцева моря – на шельфе континентальной Норвегии. Здесь обнаружены как газовые, так и нефтяные месторождения. Между ними и месторождениями российского шельфа расположены спорные пространства, в которых не установлена разграничительная линия между Россией и Норвегией. Как известно, площадь спорной зоны на шельфе в Баренцевом море, где пересекаются претензии России и Норвегии, по российским данным равна 180 тысяч кв. км, а по норвежским – 175 тысяч кв. км, включая район площадью 20 тысяч кв. км в Северном Ледовитом океане.
К спорной зоне относятся морские пространства, которые со временем отойдут к России, с одной стороны, а, с другой стороны, пространства, на которые Норвегия распространит свои суверенные права в соответствии с нормами Конвенции по морскому праву, а на часть из них, возможно, в соответствии с нормами договора о Шпицбергене. Южная часть этих пространств привлекает внимание тем, что здесь находится весьма перспективная нефтегазоносная структура – Свод Федынского (в русской терминологии) или Высота Ялмара Юхансена (в норвежской терминологии).
Его площадь составляет 280х190 квадратных километров и расположен он гораздо ближе к материковой части Европы, нежели Штокмановское месторождение. Как заявил Министр природных ресурсов России Ю.П. Трутнев, в районе Свода Федынского, по подсчетам экспертов, сосредоточено до 30 процентов всех ресурсов углеводородов Баренцева моря. По норвежским неофициальным прогнозам запасы газа здесь в три-четыре раза превышают Штокмановское месторождение. Различия в оценках объясняются отсутствием точных сведений о ресурсах спорного участка, связанных с российско-норвежской (джентльменской договоренностью (о моратории на ресурсную и геофизическую деятельность в этом районе.
Баренцево море представляет собой сложный клубок международно-правовых проблем, решить которые невозможно чисто юридическими способами. Ключевыми среди них являются вопрос о режиме шельфа и морских пространств, прилегающих к Шпицбергену, а также разграничении морских пространств между Норвегией и Россией. Норвежская позиция сводится к тому, что эти вопросы не связаны друг с другом. Такая позиция имеет право на существование, если не принимать во внимание доктринальные основы договора о Шпицбергене.
Однако, с политической точки зрения вопросы разграничения Баренцева моря, режима морских пространств, прилегающих к Шпицбергену, и участия норвежцев в освоении ресурсов российской части Западно-Арктической шельфовой нефтегазовой провинции могут быть легко взаимоувязаны. Так в частности, в интервью информационному агентству «Регнум» после инцидента с преследованием норвежским судном береговой охраны российского траулера «Электрон» депутат Госдумы от Мурманской и Калининградской областей Валентин Лунцевич заявил, что Россия должна использовать экономические аргументы в переговорах с Норвегией по Шпицбергену, в том числе по вопросу участия норвежцев в освоении шельфа.
Видимо, не все аспекты подобного рода были учтены при выборе «Газпромом» самой крупной в мире шельфовой компании «СтатойлГидро» в качестве партнера по Штокману. Эта компания известна не только преследующими ее сейчас неудачами с полноценным запуском на полную мощность «Белоснежки». Как известно, прекрасно работает другой проект «СтатойлГидро» – газопровод «Ормен Ланге», что могло быть учтено при выборе проектировщиков для Штокмана.
Однако, для разработки проектной документации первой фазы освоения Штокманского месторождения стоимостью 14-15 млрд. долларов, по итогам конкурса были привлечены «самые опытные на мировом рынке подрядные организации» – французские «Doris» и «Technip», британская «JP Kenny», российские ЦКБ «Рубин» и ОАО «Гипроспецгаз», но не норвежцы, у которых, как считалось до 25 октября 2007 года (даты заключения рамочного соглашениия с «Газпромом» по Штокману), самый большой опыт работы в арктических широтах.
Теперь арктическим шельфом собирается более плотно заняться «Роснефть». Как заявил газете «Взгляд» представитель «Роснефти» В. Воевода, компания уже рассматривает перспективы совместного освоения месторождений нефти с крупными западными компаниями, как на Арктическом, так и на южных шельфах. Однако до Арктики в ближайшие годы ее буровые, видимо, не дойдут. По словам В.Воеводы, в рамках освоения континентального шельфа компания в первую очередь планирует развивать уже существующие проекты на участках шельфа, расположенных возле Сахалина и Камчатки.
В Западной же Арктике при принятии решения об участии той или иной зарубежной компании в разработке месторождений весьма желательно учитывать не только коммерческие или технические условия, предлагаемые возможными участниками проектов, но и политико-правовые реалии местной проблематики. Такую линию, например, давно и успешно проводит соседняя Норвегия, где на протяжении многих лет оттачивалась система участия иностранных компаний в разработке шельфовых месторождений, что позволяет Норвегии решать политические задачи даже в пространствах со спорными режимами.
Такой подход уже дает ощутимые результаты: если рыбацкие дрязги с участием небольших рыболовецких компаний в зоне действия договора о Шпицбергене, тут же становятся предметом дипломатической активности заинтересованных стран, то отношение крупнейших нефтегазовых компаний мира и стоящих за ними правительств к политике Норвегии в области нефтегазовой деятельности в спорных пространствах Баренцева моря на данный момент можно охарактеризовать как, соответственно, лояльное или зарезервировано-терпимое.
Александр Орешенков
B-port.com
